Главная       Прынцесса       Педофилы среди нас       Смерть друга       Гора Моисея       Шарм плаза       Любаша       Израиль      

                        Гора Моисея.

 

 

     Гора Моисея (Джебел Муса) или, как называют её монахи, «священный пик» - святое место для всех христиан. Место, отмеченное библией: «и сошёл Господь на гору Синай, на вершину горы, и призвал господь Моисея на вершину горы, и взошёл Моисей...»

     Моисей был очень кротким человеком, он был избранным сосудом Божиим, верным и послушным Ему. Поэтому Господь говорил к народу через Моисея.

     Однажды, когда израильский народ расположился станом возле горы Синай, господь призвал Моисея на вершину горы, и взошёл Моисей. Там Господь дал ему каменные скрижали. На них были написаны десять заповедей, которые должен был соблюдать народ:

     «Я- Господь , бог твой , который вывел тебя из земли Египетской ,из дома рабства. Да не будет у тебя других богов перед лицом Моим.

     Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу и что в воде ниже земли – не поклоняйся им и не служи им…

     не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.

     Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай всякие дела твои. а день седьмой – суббота – Господу твоему…

     Почитай отца твоего и мать твою, что бы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе.

     Не убий.

     Не прелюбодействуй.

     Не кради.

     Не произноси ложного свидетельства на ближнего своего.

     Не желай дома ближнего своего, не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его , ни вола его , ни осла его – ничего. что есть у ближнего своего...»

     Господь долго говорил с Моисеем на горе. Народ, видя, что Моисей долго не появляется, пришёл к Аарону и сказал: «Сделай нам Бога который бы шёл перед нами, потому, что мы не знаем, что случилось с Моисеем , который вывел нас из Египта…» Тогда Аарон сказал им: «Выньте золотые серьги из ушей ваших и принесите ко мне». Они принесли ему серьги, а Аарон взял их и сделал из них литого тельца и обделал его резцом. Израильтяне увидели тельца и воскликнули:

«Вот бог твой , Израиль, который вывел тебя из Египта!» На следующий день они встали рано и принесли жертву тельцу, называя его своим господом. Затем народ сел есть, пить, а потом стал  вокруг него песни петь, танцевать и поклоняться ему как богу. Слишком недавно они были ещё рабами и не отвыкли от рабства, от поклонения идолам.

      Господь же сказал Моисею на горе: «Поспеши сойти, ибо развратился народ твой, который вывел ты из земли Египетской; скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им…» В гневе Бог хотел истребить этот жестокий и буйный народ, но Моисей стал умолять Его, говоря: «Да не воспламенится, Господи, гнев Твой на народ твой ,который Ты вывел из земли Египетской силой великою и рукою крепкою, что бы египтяне не говорили: «на погибель Он вывел их, что бы убить их в горах и истребить их с лица земли. Отврати пламенный гнев Твой и отмени погубление народа Твоего…»

     И услышал господь эту просьбу и отменил то, что хотел сделать.

     Моисей же сам воспламенился гневом и разбил каменные скрижали, бросив их на землю. Потом он взял золотого тельца, сжёг его в огне, стёр в прах и рассыпал по воде.

     Поняли люди, что они поступили недостойно. И стали у Моисея прощения просить, как дети малые.

     Моисей был добрый и не умел долго сердиться. поднялся он второй раз на гору, что бы всё начать сначала. Моисей писал, когда сияло солнце, и хлестал дождь. Светили ему, то луна, то молния, то звёзды. Ветер рвал одежды, путал волосы, вызывал на глаза слёзы. Во второй раз составил он заповеди. Во второй раз стал спускаться с горы.

Высоко над головой держал Моисей скрижали. Руки его устали, ладони горели. Иногда глаза застилал туман, тогда он на мгновение останавливался и шёл опять.

И, когда он наконец сошёл с горы, люди увидели, что Моисей стал совсем седой. Притихли израильтяне.

«Почему ты белый?» -, крикнула маленькая девочка и подбежала к Моисею прильнув к нему головой.

«Если ты будешь исполнять, то, что здесь написано не поседеешь раньше времени» -, сказал Моисей и улыбнувшись погладил девочку по голове. Его улыбка, как звезда, озарила сынов израилевых: люди радовались новым законам, они поняли, что это ачало новой жизни.

 

     На гору Моисея непременно поднимаются затемнотобы прибытие на вершину совпало со временем восхода солнца – изумительное зрелище, которое вы никогда не забудете. На её вершину (высота 2285 метров над уровнем моря) ведут два пути – лестница покаяния, состоящая из 3750 ступеней, выбитых в скале терпеливыми монахами или более лёгкий путь под названием «Верблюжья тропа». Подъём на гору занимает приблизительно 3 часа и, если Вы даже решите проехать его на верблюде, всё равно часть пути придётся пойти пешком (примерно 750 ступенек). Тысячи паломников со всего мира приезжают сюда и проделывают этот путь, чтобы встретить здесь рассвет и испытать чувство неописуемого восторга от увиденной красоты. По преданию в этот миг господь отпускает все грехи. На самом верху построена небольшая часовня, посвящённая Святой Троице, фрески в часовне описывают жизнь Моисея. Мозаика на стенах часовни – единственное сохранившееся свидетельство IV и VI веков н.э., изображает Деву Марию с младенцем Иисусом на руках в центре Неопалимой Купины, а по бокам её стоят Моисей и Илья.

     Вот и мы выехали на экскурсию поздно вечером, дорога автобусом из Шарм-Эль-Шейха заняла примерно 2 часа. Перед отъездом отельный гид Абдула сказал взять с собой на экскурсию тёплые вещи, какие точно не уточнил. В нашем понятии тёплые вещи, при дневной  Температуре воздуха 28 градусов – это сланцы, джинсы и олимпийка (ох, как мы глубоко заблуждались). Подъехав к подножию горы, мы были неприятно удивлены, тем обстоятельством, что у подножия горы температура воздуха была примерно градусов 12 и  при этом шквальные порывы ветра старались сбить тебя с ног. Второе наше потрясение случилось в тот момент когда супруга увидела,  как другие  наши соотечественники, более осведомлённые о погодных условиях горы Синай, повытаскивали из сумок и стали напяливать на себя пуховики, шапочки и перчатки. Возмущение моей второй половины перешло в нервный срыв, когда она узнала у счастливых обладателей шапочек и перчаток, что перед их отъездом на экскурсию  список необходимых вещей был размещён на ресепшене, но, увы, не нашего отеля. С русской самобытностью  жена рассказала мне  о половой ориентации Абдулы, из её рассказа я понял, что она очень хорошо знала семью гида, особенно часто она вспоминала его мать. Она заявила, что никуда не пойдёт, останется в автобусе,  а поутру совершит акцию возмездия над бедным Абдуллой.

Вдруг из ниоткуда появилась толпа местных аборигенов–бедуинов - странников пустыни в грязных длинных одеждах. Их смуглые лица бестолково улыбались, но взгляд был колючий, нехороший. Они предлагали туристам национальную одежду арафатки, верблюжьи пледы и ещё какую-то дрянь. В другой ситуации мы даже на неё не посмотрели бы, но в условиях, осложнённых синайской непогодой, это был наш шанс не замёрзнуть и подняться на гору Моисея. Татьяна надев на себя верблюжий плед и подпоясавшись каким-то, купленным по сходной цене, бедуинским пояском и намотав на голову арафатку  превратилась, ни дать, ни взять, в жительницу Кабула. Только ухоженные наращенные ногти и ресницы предательски выдавали её европейское происхождение. При этом количество жительниц Кабула, разговаривающих на немецком, английском, французском и турецком языках, в пересчёте на квадратный метр синайской земли, увеличивалось  с каждой минутой нашего пребывания у подножия «святого пика».

Ещё в автобусе всем выдали по фонарику и снабдили устной инструкцией: подъем займёт примерно 3 часа, наша группа называется «Жасмин», по пути следования будут кафетерии, в которых можно отдохнуть и испить напитки, при подъёме на гору нашу группу будет сопровождать гид Абдула. При упоминании имени Абдула я услышал , как заскрипели зубы моей второй половины. 

         Абдула оказался  поджарым мужчиной средних лет с военной выправкой, облачённый в натовский камуфляж и  ботинки, с неизменными египетскими усами, мужественным выражением лица, и взглядом полным превосходства бывалого человека,  который не оставлял никаких сомнений: если он увидит, что мы отстаём, то достанет откуда-то из-под полы пистолет, объявит нас евреями и пристрелит, как загнанных лошадей. На поверку он оказался весельчаком, практически не говорящим по-русски. Хотя нет ,одно слово он  точно знал и произносил его уверенно , красиво ,и я бы даже сказал романтично - «жасмиииин». В очередной раз выкрикнув «Жасмииин», наш «сайгак» (так его моментально окрестили в группе) быстро рванул вперёд по горной тропе. Те, кто помоложе и физически посильнее, попытались угнаться за ним (наивные, хоть живут и не в Албании). Напрасно. Физически он был подготовлен значительно лучше, при этом постоянно живёт в горах и каждый день совершает восхождение по этому маршруту. Мы сначала тоже решили посоревноваться в физической выносливости с соплеменником Клеопатры и фараонов, но наследник древнейшей мировой цивилизации быстро развеял наши заблуждения и скрылся в абсолютной темноте ночи. Благо, что тропа одна и потеряться невозможно, и мы начали свой подъём на вершину Джебел Мусса.

Идём по горной тропе, темнота абсолютная, сам по себе подъём серьёзный даже для дневного времени : в течении 3-х часов необходимо пройти по горной тропе 7 километров, при этом перепад высот составляет 750м., подъём происходит на высоте 2000м над уровнем моря. Молча и сосредоточенно идём  подсвечивая себе тропу фонариками. Ширина тропы постоянно меняется от 1 до 3 метров, уклон тоже разный от 10 до 20 градусов. Концентрацию нельзя терять ни на минуту, так, как покрытие тропинки состоит из неровных камней  покрытых слоем песка и мелкой каменной крошки. Ограждение тропинки так же выложено из местного строительного материала –камней неровной формы. Когда ставишь ногу, она норовит соскользнуть, предательски подвернуться и испортить нам ощущение праздника. При этом периодически из темноты прямо на нас выплывают корабли пустыни, причём угадать с какой стороны они безмолвно появятся невозможно. Мы вынуждены отвлекаться и уступать им дорогу, прижимаясь к краю пропасти. Один большой, вонючий верблюд, пользуясь превосходством в весе, пытается подтолкнуть меня животом к обрыву, но получив в ответ увесистого пинка отскакивает в сторону. Бедуин, по всей видимости хозяин животного, что–то возмущённо бормочет на своём тарабарском языке, но увидев моё искажённое лицо считает за благо опустить голову и ретироваться.

Где то через 800м  мы уже устали не столько от подъёма, сколько от скользкой тропы и необходимости соблюдать осторожность. И вот первый привал. Останавливаемся в «кафетерии» расположенном на небольшой ровной площадке. Кафетерий представляет собой халупу, сложенную из природного камня с установленными по периметру скамьями, окна и двери отсутствуют. На двух больших камнях лежит доска, служащая барной стойкой. За барной стойкой сидит бармен-бедуин и торгует минералкой и чаем каргадэ, при этом одного только взгляда на на руки бармена достаточно, чтобы отбить желание что-нибудь у него приобрести. Грязным пальцем он ковыряет в зубах, потом небрежно обтирает его о штанины и продолжает выполнять свои обязанности : раскладывает сахар по стаканам и заливает его красным как кровь каргадэ. За этими манипуляциями брезгливо наблюдает немец: такое выражение лица увидишь не часто. Немец молча встаёт и уходит в ночь. Бармен провожает его непосредственной улыбкой и продолжает ковырять в зубах. Мы улыбаемся ему в ответ. Немного отдохнув, решаем идти дальше, и выходим из нашего убогого укрытия. Ветер явно усиливается, а температура воздуха понижается. Вдруг супруга радостно вскрикивает и говорит: дорогой посмотри вон туда, показывая указательным пальцем в небо. Я поднимаю глаза и вижу  картину : тысячи, миллионы звёзд  светят на тебя, причём их свет такой яркий как будто это не звёзды, а россыпь бриллиантовой пыли, небрежно рассыпанной каким-то неведомым  волшебником. Их количество такое огромное, что мне становится как-то не по себе от этой сказочно-мистической картины звёздного синайского неба. Пытаюсь выудить из памяти какие-нибудь астрономические знания про созвездия и отыскать их на фоне звёздного неба, но картинка так сильно отличается от привычной российской, что быстро бросаю это занятие и просто любуюсь, ловя себя на мысли, что такого красивого звёздного неба я ещё ни разу не видел. С небес на землю нас опускает манящий и призывающий крик Абдулы: «Жасмииин, жасмииин!», доносящийся откуда-то  из темноты сверху, и, выругавшись, мы отправляемся в путь. Наша цель - вершина горы Моисея. Но есть у нас  вторая, не менее важная цель - не замёрзнуть в синайских горах, тем более, что с каждым приближением к вершине святого пика температура понижается, ветер усиливается, уклон горы увеличивается, с каждым шагом дышать становится всё труднее, сердце бешено бьётся в груди, пот струйками стекает по спине, имеющаяся на нас одежда не спасает от холода и пронизывающего ветра. Мне становится по-человечески жаль жену: если уж я -     здоровый, физически крепкий мужик измотался физически и морально, то какого ей – хрупкой женщине. Но она держится молодцом, хотя на протяжении почти всего подъёма ни с кем не разговаривает, что бывает с ней крайне редко. Проходя мимо очередного «кафетерия» наблюдаю группу измученных американцев, которые решили закончить свой подъём и дождаться рассвета в этом убогом укрытии. Рядом  отдыхает группа молодых турок по их возбуждённому состоянию и блестящим глазам понятно, что борются с непогодой они не только при помощи каргадэ. Итальянцы оказываются самыми подготовленными, а, может, поднимаются не в первый раз. Одеты они в термобельё, на ногах альпинистские ботинки, все в ветровках, спортивных шапочках, перчатках, с маленькими рюкзачками за спиной (в рюкзаках термосы с горячим чаем). Фонари у них тоже свои – при помощи ремней крепятся в районе лба, тем самым освобождая руки, что очень облегчает подъём. Наверное мы смешно смотримся на их фоне в своих сланцах, олимпийках, намотанных на голову арафатках и укутанные в бедуинские верблюжьи пледы, с видеокамерой на шее и фотоаппаратом в руке. Но те же самые итальянцы смотрят на нас с искренним уважением, ведь в отличие от тех же самых американцев, англичан, немцев мы не сломались и продолжаем восхождение.

И вот мы дошли до того места, где закончилась верблюжья тропа. Теперь нам предстоит преодолеть 750 ступеней вырубленных терпеливыми монахами в скале, пройдя которые, мы поднимемся на самую вершину горы Моисея  и будем, подобно Моисею  в те далёкие времена, встречать рассвет.

Кажется, что такое 750 ступеней, когда ты почти достиг цели; кажется один спринтерский рывок и ты уже на вершине, ты уже выполнил основную задачу - прошёл большую часть основного маршрута и никто, и ничто не сможет помешать тебе, но это заблуждение, основное восхождение начинается только сейчас, а те пройденные шесть с лишним километров покажутся просто увеселительной прогулкой, разминкой перед новым испытанием.

     Мы начинаем подъём. С каждой ступенькой дышать становиться всё труднее и труднее, ноги не слушаются при этом температура  становится и вовсе бодрящей (по приезду в отель мы узнали, что температура в тот вечер на вершине горы была 3 град.). При том, что спина вся мокрая, а с каждой ступенью ветер усиливается, я начинаю осознавать, что бесследно для здоровья моего организма это восхождение не пройдёт. Подъём становится настолько тяжёлым, что через каждые 5-6 ступеней приходится останавливаться и пытаться вдохнуть полной грудью воздух, но кислорода не хватает, и ты не можешь отдышаться. Меня обгоняет какой-то сибиряк, на вид – бывший спортсмен, весом килограммов в 150. Его лицо, испорченное несколькими днями жизни по системе «всё включено», выражает такую ненависть, но в то же время такую целеустремлённость, остервенелость и решительность, что я тяжело дыша невольно улыбаюсь и прижимаюсь к скале, освобождая ему дорогу. Комичность ситуации прибавляет надпись на спине его промокшей олимпийки «Русские не сдаются». Мы с женой, переглянувшись, начинаем истерично смеяться. Сибиряк смотрит на нас исподлобья красными мутными глазами, потом на секунду закрывает их, вдыхает полной грудью высокогорный синайский воздух, при этом из груди у него вырывается какой-то приглушённый рык(который издают штангисты при толчке снаряда), и вырывается вперёд. Не знаю, о чём думала в тот момент Татьяна, а мне почему-то пришла в голову дурацкая мысль о величии русского духа, о непобедимости русского народа, о гордости за страну, в которой живут вот такие Борисы Дудкеевы: неповоротливые, ленивые, разгульные, но в нужный момент находящие в себе силы собраться, преодолеть все мыслимые и немыслимые преграды и любой ценой решить все поставленные перед ним задачи.

     И вот мы вскарабкались на небольшую площадку, до вершины горы Моисея, там, где находится часовня, метров тридцать. Ветер шквальный. Кисти рук до локтей и ступни ног до коленей окоченели – ничего не чувствуют, желания что-то снимать на видео и фото камеру нет никакого. До начала рассвета - 1,5 часа, понимая , что на самой вершине укрыться от ветра будет негде решаем  скоротать время в кафетерии. Дело в том, что как только ты перестаёшь двигаться сразу начинаешь замерзать и тут потомки Тутанхамона начинают свой бизнес по сдаче в аренду вонючих верблюжьих одеял: товар идёт на «ура». Тут и знакомый нам немец: закутавшись в одеяло, с наслаждением пьёт горячий каргадэ. Никакой брезгливости, пренебрежения на его лице, тут же и сибиряк с мутными потухшими глазами, рядом кучкой сидят японцы, немцы, турки, итальянцы. Мы тоже сидим, плотно прижавшись друг к другу - так теплее. Время тянется неимоверно долго. За 40 минут до рассвета, завернувшись в одеяла, вся эта разноязычная толпа направляется на вершину  и готовится встретить рассвет.

Спрятавшись от ветра за часовней, ждём восхода солнца. А оно, как бы издеваясь над нами, не хочет появляться, потом его робкие лучи начинают нехотя пробиваться сквозь вершины гор, нежно лаская  гребни скал, с каждой секундой их сила и мощь нарастает. На наших глазах слабые лучи превращаются в зарево алого пожара заливающего «священный пик» и охватывающего все близлежащие скалы.

Перед глазами открывается великолепный вид. Толпа встречает восход солнца неописуемым восторгом и радостными выкриками на разных языках. И, о, чудо, как по мановению волшебной палочки, повинуясь команде невидимого режиссёра, ветер начинает постепенно стихать, температура воздуха повышается. С повышением температуры воздуха повышается и наше настроение, наступает эйфория, чувство какой-то лёгкости и восторга. Может на самом деле бывает так, когда сам Господь отпускает тебе грехи.